Хотя это озеро очень трудно назвать прекрасным, оно в этот момент производило неизгладимое впечатление своей исчезающей в тумане бесконечностью, а от его суровой красоты по телу оживленно метались мурашки, подогреваемые живительным теплом торопливо выпитого чая, и зверски хотелось поскорей схватить рюкзак и бежать отсюда если уж не назад в тепло и уют повседневной размеренной жизни, то хотя бы вперед – навстречу приключению…

И мы побежали… Побежали так, что вместо запланированного неторопливого вдумчивого двухдневного перехода к началу подъема на самую высшую точку всего Урала, уже к вечеру взирали на ведущую к вершине «тропу» и пытались дотянуться до висящих над палатками облаков руками, но нам не повезло и наша грубая фамильярность их нисколько не напугала. Скорее даже наоборот, она их настолько заинтересовала, что утром они спустились к нам поближе. Они призывно скользили по стенам наших палаток, призывая нас к общению, лезли обниматься и заглядывали нам в рот, когда мы ели, и даже упорно пытались проникнуть вслед за нами в наши переносные жилища, по которым мы разбредались в ожидании хотя бы одного лучика солнца, способного оживить эту усыпанную камнями и снегом безрадостную площадку возле безымянного озера, несправедливо названного «бубликом».

Мы усердно ждали чудо, но оно не наступило. Лучик солнца не проник сквозь окутывающую нас пелену, а облака не разбежались во все стороны. Однако утомленные нашим «усердием», они все же решили слегка отступить и вознеслись на пару-тройку метров ввысь, тем самым открыв для нас пусть и небольшую, но все же полосу «прямой» видимости, которой мы незамедлительно и воспользовались. И нам было уже абсолютно неважно, что буквально через несколько метров набора высоты она закончилась, поскольку нас уже было не остановить. Мы с головой (хотя точнее наверно будет сказать «с ногами», поскольку они в данном случае погружаются последними) ушли в облачную мглу величественной Народы.

Возможно, многие из Вас решат, что мы поступили опрометчиво и что лучше было бы дождаться теплой и солнечной погоды, когда вокруг не будет ни облачка и весь Приполярный Урал предстанет перед Вами во всей своей красе и будут неправы. Неправы, потому что то обличие которое принимает в этот момент Народа не сравнить ни с чем из того, что она может предложить в безоблачную погоду. Ведь поднимаясь на вершину в ясную солнечную погоду вы видите перед собой величественную горную страну, завораживающую вас своей красотой и абсолютно не обращаете внимание на ту самую вершину, на которой стоите и принимаете ее за своеобразный пьедестал почета для вашего собственного самолюбия. Но она не пьедестал и не смотровая площадка, она пусть и легко доступная для восхождения, но вершина, а потому требует уважения. И именно в таких «неблагоприятных» для восхождения условиях она заставляет вас уважать себя, поскольку оставляет вас наедине с собою, даже если вы не одни. Вы можете шагать друг за другом в зоне прямой видимости и даже можете общаться между собой, если идете шаг в шаг, но вы все равно остаетесь одни, потому что ваше зрение ограничено, слух не достоверен, а звуки приглушены и лишь только ветер и окружающие вас камни реальны. Вы ОДНИ и вы идете мимо бездонных пропастей стены которых покрыты инеем, под ногами хрустит снег, а на камнях расцветают дивные «ледяные цветы» и все это происходит с Вами в середине лета, середине настоящего жаркого ЛЕТА, которого здесь нет…

Ведь здесь – Царство Снежной Королевы. И не каждому дано дойти до вершины и не каждый сможет вернуться назад, и совсем не факт, что путь на вершину и обратно будет совпадать. По крайней мере нам на обратном пути она предложила пройти траверсом по склону Народы между скальным обрывом сверху и Малым Голубым озером снизу, которое мы увидели только тогда, когда у нас под ногами расступился туман. Расступился буквально на насколько минут перед самым выходом на плато, чтобы показать нам ту потрясающую красоту, которая у нас таилась под ногами и от воспоминания о которой у нас еще потом долго тряслись коленки. Однако это не помешало нам уйти ночевать в соседнюю долину через перевал.

За ночь наша Снежная Королева смягчилась, и утро встретило нас пением птиц и проникающим сквозь стенки палаток солнечным светом, которого было так много, что казалось, будто во всем окружающем нас мире нет ничего кроме света. И он был настолько материален, что ухватившись за его лучики можно было бы подняться к самим звездам, но мы шли сюда не ради звезд… Мы шли сюда ради горы и она, словно почувствовав это, ответила нам взаимностью.

Ответить неблагодарностью, на такой пусть и слегка запоздалый, но все-таки радушный прием мы не могли, и поэтому нанесли ей повторный визит, во время которого она баловала нас потрясающими видами, растянувшейся до самого горизонта горной страны, в глубь которой мы отправились уже этим вечером, чтобы встретится с никем не превзойденной по своей красоте чаровницей Манарагой.

Чаровницей, способной потрясти Вас до глубины души своими мистическими пейзажами, которые большинство людей побывавших там никогда не видели… Не видели по причине своей «рассудительности», укладывающей их спать вслед за ушедшим за горизонт дневным светилом. Но мы не такие, мы сливаемся с окружающей нас природой и, вплетаясь в сумеречные тени приполярной ночи, пролетаем мимо мирно посапывающих палаток. Пространство и время начинают для нас сливаются воедино и мы постепенно растворяемся в колдовской сущности Приполярья, живущей своей собственной обособленной жизнью… И хотя эта жизнь ни на секунду не прерывается, мы можем прикоснуться к ней только в это «темное» время суток, поскольку холодный лунный свет, заливающий все вокруг, изменяет наше восприятие и мы начинаем видеть как напуганная наступлением ночи земля начинает покрываться «испариной», постепенно поглощающей земную твердь. И лишь величественная корона Горы Чаровницы остается неизменно висеть над этим ошеломляющим пейзажем, потрясая наше рвущееся с цепи воображение своими сияющими в лунном свете снежниками и не оставляя нам ничего другого, кроме как преклонить колени пред ее Священным Ликом и молить ее о снисхождении… И мы молили… И были услышаны…

Есть ли смысл рассказывать о восхождении на эту величественную вершину? Наверное, нет. Ведь то впечатление, которое она произвела при первой встрече, затмило собой всю грандиозность окружающего пейзажа, по которому нам предстоял длительный переход в мрачное царство массива Колокольни, гневно вонзающего свои зубья в проплывающие мимо облака, изливающие затем всю свою изнуряющую боль на головы тех, кто осмелился сунуться в этот позабытый всеми уголок. Не обошла эта участь стороной и нас.

Нас промывало текущими с небес струями воды, полоскало в студеной воде разрезающих сушу рек, хлестало распаренными от избытка влаги ветвями деревьев, но мы шли вперед и вперед в надежде проникнуть в самое сердце этого темного мира, и нам это все же удалось… Он пустил нас к себе, пусть не сразу, но пустил… Сначала он дал нам клочок не залитой водой суши для сна, а потом, ближе к утру, отозвал своих «дождевых» псов, стерегущих его покой.

Узрев такое, мы скорее ринулись к центральной вершине массива, но оказалось, что она не любит спешки. Обидевшись на нашу нахрапистость, она окутала себя небесной дымкой, предоставив нам возможность любоваться только ее подножием, но какое это было подножие… С одной стороны пирамидальная скала, с другой скальный бастион, скрывающий начало пути на вершину, но зато оставляющий открытыми вертикальные отвесные стены вырастающие из потрясающего воображение ледового озера и уходящие во мглу небес.

Челюсти наши отвисают, ветер замирает, время останавливает свой ход и мы с ужасом понимаем, ЧТО перед нами, но выразить словами уже не можем…

О, Колокольни край чудесный
Он полон образов прелестных
Но самый дивный уголок,
Там где Аид свой вход сберег.

Его он спрятал между скал
И озерцом его назвал,
Но страж его всегда хранит,
Что рядом вечным сном храпит.

И если ты войдешь туда,
То не видать тебе себя,
Но если мимо ты пройдешь,
То путь на Небо обретешь.

Ведь рядом с ним лежит Тропа,
Что нам с тобою так нужна,
И пусть подъем по ней сложней,
Но только он для нас важней.

Поскольку приведет туда,
Где встретим мы лишь Небеса.
А встреча с ними как всегда,
Преобразит нас навсегда…

Ошеломленные увиденным и осознавшие свою ошибку, мы поворачиваем обратно в лагерь, но мы надеемся… Мы просим прощения и надеемся на то, что нам дадут еще один шанс… И нам, высказав ночью все свое недовольство, его все-таки дают… Однако мне, из-за поврежденной на обратном пути ноги, воспользоваться этим шансом уже будет не суждено, но я надеюсь, что когда-нибудь… пусть не так скоро… мне все-таки удастся сюда вернуться.

Утром мы прощались с этим непредсказуемым мрачным уголком души уральских гор, который впервые за все это время расцвел буйством зелени и красок, то ли провожая нас поскорее обратно во владения блистательной королевы Приполярья – Манараги, то ли не желая расставаться, но Путь наш звал нас идти дальше. Идти по заросшим древним мореным валам, через лучащиеся радостью озера и потрясающей своей мощью водопад на затерянном в лесу ручье в наполненную солнцем долину в верховьях Ломесь-Вожа.

В долину, где, будучи временно предоставленным самому себе, пока основная часть группы делала марш-бросок на вершину горы Защита, я не торопливо скитался по окружающему меня зеленеющему ландшафту, познавая всю прелесть уединения и осознавая его периодическую необходимость, перед предстоящим на следующий день восхождением на пик Комсомола, тем более что путь на него начинался с каменистого, продуваемого всеми ветрами плато Оленеводов и уводил нас в царство снега, льда, отвесных скальных стен и величественных озер. Царство, войдя в которое мы просто обомлели от представшей перед нами картины безмятежного покоя.

Мы шли в абсолютной тишине, прерываемой лишь нашим собственным дыханием, да шелестом стекающей по камням воды и наше воображение поражали огромные, отполированные до блеска нерукотворные плиты, покрывающие поверхность этой монументальной горы. Мы шли к вершине, чтобы увидеть с высоты птичьего полета всю прелесть пройденного нами пути и даже не ожидали, что наш пресыщенный впечатлениями мозг оторопеет от вынырнувшего из-за скалы предвершинного озера.

Это было скорее даже не озеро, а странное сказочное видение, которое привиделось всем нам одновременно. Невероятного голубого цвета вода, отгороженная со всех сторон слоем спрессовавшегося снега, и плавающие по поверхности льдины, впитавшие в себя этот странный небесный цвет, и тем самым выдающие себя за осколки когда-то рухнувшего здесь Неба. Причем выдавали они себя настолько реалистично, что притягивали к себе наш взор даже тогда, когда мы уже должны были, стоя на самом кончике пика, обозревать всю открывшуюся перед нами панораму гор Приполярного Урала.

А ведь это была наша «прощальная» панорама… Панорама, после которой мы должны были уйти в малопосещаемый «потусторонний» мир Приполярья сквозь вызывающие дрожь каменистые врата Долины Смерти.

К Долине Смерти подойдя,
Я с ужасом взирал
На россыпь каменных валов,
Что путь мне преграждал.

Я чертыхался про себя
И вслух порой роптал,
Но лишь преграду одолев
Я понял что пропал.

Уют лощин и мощь тех скал
Меня зачаровал.
А в блеске сказочных озер
Я разум потерял.

И сердце мое вновь зовет,
Зайти меня туда.
Ведь там уют и там покой,
Который я искал.

Но вынужден идти вперед,
Ведь рано отдыхать,
Вся жизнь в Пути
И этот путь я не готов прервать.

В действительности, как бы странно это не звучало, но Долина Смерти была больше похожа на Райскую Пустошь, но разве должно быть иначе, ведь только так она сможет проникает вам в душу и сердце, и как морская сирена манить вас к себе… Призывать зайти еще… А затем еще и еще… И в конце концов остаться там навсегда…

Но этот выбор не для нас и потому мы идем дальше. Идем через перевал на встречу с новыми вершинами - Мансинёр, Блюхера и Югра. Однако эти вершины оказались большими непоседами и видимо куда-то временно отлучились, оставив за место себя облачные шапки. По крайней мере, нам так и не удалось дождаться их возвращения. Что ж, очень жаль, но кто знает, может быть когда-нибудь в другой раз, они позволят зайти к ним в гости. Мы будем на это очень надеяться, а пока прощаемся с ними и отправляемся через Плато Руин и перевал Голубого озера в обход горы Народа к уже давно забытому нами озеру Большие Балабанты. По пути нам, правда, предстоит прогуляться по границе между зимой и летом, попасть в борьбу теплого и холодного фронтов, подняться на вершину горы Карпинского, но это уже все равно будет путь домой. Путь, который с одной стороны приведет нас обратно к нашим родным и близким, а с другой стороны разведет по разные стороны жизни уже навсегда сроднившиеся в этом путешествии души…