ПЕРСОНАЛИИ

Николай. Идейный вдохновитель экспедиции, многократный чемпион России по спортивному туризму.
Анатолий. Воплотитель наших туристических «идей и мечт», романтик – практик, а самое главное – хранитель наших жизней.
Петр. Художник фотографии, готовый терпеть лишения, неудобства ради удачного кадра.
Александр. Физик из снежинского физико-технического института, сильный, выносливый, вот уже много лет успешно развивающий в себе волевые качества, так необходимые в экстремальных условиях.

И женская часть команды:

Катерина. Спортивная, целеустремленная, сильная, сообразительная. И в таком молодом возрасте – опытная туристка.
Марина. В походе мы звали ее «мадам ле Дреф». Наше «настроение», маленькая хохотушка под большим рюкзаком, такая мобильная и веселая, что, кажется, она не устает никогда.
Алена. Медсестра гражданской обороны, шеф повар и ответственный за морально-этический облик команды.

1. ЕАТЕРИНБУРГ-БАРНАУЛ

Однажды я слышала, как мои коллеги обменивались впечатлениями о проведенном выходном. Пять километров на лыжах в «Зеленой роще» - это, конечно, неплохо. Я так думала года два назад. Теперь многое изменилось…

К поезду «Екатеринбург – Барнаул» со всеми баулами, веревками и железками нас доставил Слава на известном членам «Уралтропы» Хундае. Похоже, Слава умеет договариваться со всеми, в том числе с полицейскими. «Хундай», как всегда, проехал прямо к центральному входу. Есть такой род мужчин, которые с удобствами паркуются при любых обстоятельствах, независимо от пробок и количества машин. Правда, за это Слава и Катя быстро выступили понятыми в каком-то смутном задержании.

Пока мы фотографировались в здании родного вокзала, появился Антон Комаров. Такие приятные проводы оказались! Никаких «перебежек» за вещами, мужчины за один раз справились с доставкой багажа. Расслабляемся.

До отправления поезда осталось двадцать минут. Пересматриваем поклажу. Анатолий поднимает глаза: «Где желтый рюкзачок?»

Там вещи, жизненно необходимые. Фотоаппарат. Спирт для протирки окуляров. Крем для бритья, станки. Туалетная бумага. Зубная щетка нашего руководителя.

Валя, дочь Анатолия, нашла рюкзачок на скамеечке возле дома.

Вот она, слаженность действий: Валя мчится на автомобиле до «варежки», у «варежки» эстафету подхватывает Слава. Наверное, это был разрядный забег с препятствиями. Рюкзачок влетел в отправляющийся вагон прямо в руки двух милых проводниц.

Оправившись от стресса, Анатолий Федорович попытался донести до всех нас серьезность происходящего. «Если вы провалитесь в ледяную трещину, я вас вытащу, - сказал Толя, - а вы меня?» Вопрос сначала показался риторическим, но в дороге провели несколько тренировок по оказанию помощи в чрезвычайных ситуациях. Отличились Катя и Саша – используя «Справочник спасателя», навязали систему «полиспаста» прямо в отсеке плацкартного вагона.

На барнаульском вокзале к нам присоединился Петр, бессменный соратник Николая - профессиональный фотограф экспедиции, прилетевший из Москвы.

2. ТЮНГУР

Весь световой день ехали до Тюнгура – один раз была незапланированная стоянка – прокололи колесо, да пятнадцать минут провели на погранзаставе, пока искали наши документы. Симпатичные казахские пограничники долго улыбались Марине, махали ручками и желали счастливого пути.

У Марины всегда хорошее настроение – только вернулась из французской Бретани, очаровала фермера Мишеля ле Дрефа. Вместо запланированных двух недель «продержалась» на фермерском молоке и круассанах целый месяц. Так что наша мадам ле Дреф начала поход на душевном подъеме.

В Тюнгуре «всемером» обосновались в аиле «Зеленого дома». Два дня Николай и Петр баловали нас кулинарными изысками – солянкой с каперсами и узбекским пловом.

Заказали двух лошадей – на одну погрузили снаряжение и продукты. Другую лошадь Коля и Петя «затарили» баклашками с пивом. Алкоголем в нашей команде и с нашими строгими руководителями не увлекается никто. Но, забегая вперед, не могу не отметить: на зеленом берегу Аккема, да у подножия снежной Белухи за много километров от цивилизации глоток холодного темного пенистого пива ощущается божественным напитком. Всего глоток – больше и не надо. А остальное пиво – алтайская валюта. Деньги здесь мало значат. Пиво и спирт решают многие проблемы.

К вечеру следующего дня из «Зеленого дома» нас забрал видавший виды грузовик. Бывалые туристы предупредили, что мы испытаем небывалые ощущения от преодоления перевала Кузуяк на этом грузовичке. Как-то старались не размышлять о том, что можно вывалиться за борт. Никогда бы не подумали, что грузовичок может преодолевать такие высотные препятствия по непролазной грязи, укладываясь то на один бок, то на другой. Водитель-алтаец, смотрел, в основном, не на дорогу. Хохотал от души: потешаться над выпадывающими из кузова людьми – вот настоящий цирк.

3. ОЗЕРО АККЕМ

Две ночевки – и мы на Аккеме. Забрали у спасателей вещи. Не досчитались бутылочки спирта. На каком этапе исчез спирт – сказать трудно.

Полянка у озера освещена ласковым вечерним солнышком. Матрасничаем после перехода. Мирно пасутся лошадки, запах свежего навоза.

Вдруг затряслась земля, а вместе с ней – чашка с чаем в руке Николая: пролетел табун лошадей. Никак не можем привыкнуть еще к эпизодам алтайской специфики. После минутного молчания Коля резюмировал общее состояние, глядя в аккемскую даль: «обделаться можно…»

Мадам ле Дреф скоренько наладила контакты со спасателями, которые со дня на день ждали вертолета после месячного дежурства и уже откровенно скучали. А тут вдруг – веселье, женский молодой задор. Мало кто из женщин, прибывших сюда после трудных переходов, могут еще так заливисто хохотать. Не считая медсестры с базы МЧС.

Этот звонкий колокольчик со взрывами мужского хохота звучали в ночи аккемского озера до рассвета. А на рассвете из домика МЧС раздался голос:

- Екатеринбург, заберите Марину! У спасателей полностью нарушен режим дня!

Трудно продолжать спать, когда праздник жизни в самом разгаре. Нас ждет восхождение. Анатолий «ловил» группы, возвращающиеся с Томских ночевок, чтобы выяснить особенности белухинских троп этим летом. Видимо, по радиосвязи наши спасатели обменялись новостями с белухинскими восходителями..

- А, Екатеринбург? Знаем-знаем! Это ваша девушка ночью не давала спать базе МЧС?»

Да, засветились…

На следующий день распределяли вещи. Часть необходимых продуктов, снаряжение – с собой, остальное – спасателям на хранение. Вот опять пиво выступило как валюта.

Марина и я купаемся в воде любой температуры. Аккемское озеро не просто холодное. Оно – ледниковое. Но, чтобы ощутить внутренний разогрев, надо окунуться.

За каждым заплывом спортсменки Марины томно наблюдают друзья-спасатели, потягивая холодненькое пивко.

- Похоже, Петрович, нам с тобой на Аккеме буйки придется ставить уже в этом сезоне...

4. АККЕМСКИЙ ЛЕДНИК – ТОМСКИЕ НОЧЕВКИ

Во второй половине следующего дня вышли по направлению к томским ночевкам. Разбили лагерь в прекрасном месте – рядом с быстрыми водами реки Аккем, на полкилометра дальше известной аккемской часовенки. Была великолепная теплая ночь. Мох под палаткой - как ортопедический матрас. Под тентами к утру совсем не образовалась конденсата. Петр провел в звездной ночи «фотосессию» освещенной изнутри палатки. Петя устраивал фотосъемки, растворяясь в вечерних курумниках и рассветных водопадах. Мы так ждем его фотографий…

Днем следующего дня вышли на ледник, к пяти вечера дошли до томских ночевок. Народу много. Марина «усвистала» вперед с омской группой и к нашему приходу заняла места для палаток.

Ледниковое озерко с коркой льда на берегу – не преграда для купаний девушек из Екатеринбурга. Мадам ле Дреф вообще намывается, чистится, стирает футболки в каждом встречном водном бассейне.

Николай удивляется: «Надо же, грязная какая!» Мужская наша половина – чемпионы спорта, экстремалы и бывалые походники только наблюдают за женскими купаниями.

У Николая своя проверенная теория: после многодневных хождений на природе в организме мужчины протекает цикл самоочищения, и мужское тело начинает вкусно пахнуть: лесом, свежими почками, разнотравьем… Пот мужчины становится как родниковая вода… Не мужчины прямо, а полевые цветы. Женщины просто тают от непреодолимого желания более тесного общения. И хотят нюхать, нюхать…

Следующий день посвятили тренировкам на леднике «Арбуз» и перевале Делоне.

В составе нашей команды произошли перемены: Николаю и Пете необходимо было уезжать домой. К ним неожиданно для всех примкнула Катя – сказалась недавняя травма колена. Катюша решила отложить восхождение до следующего года, подлечиться.

Еще будучи на Аккеме, долго высчитывали необходимое количество продуктов, чтобы прожить на леднике. На переходах планировалось использовать сухой паек – гематоген и спортивные энерджетики. Проведя ревизию съестных запасов на томских ночевках, и поняли – просчитались. Нас семь человек – все хотят горячей еды. А еды оказалось мало. В случае непогоды можем задержаться. Как быть без продуктов?

Петя и Марина нашли на «Арбузе» две пластиковые бутылки с овсянкой и гречкой. Может, выпали у кого-то из рюкзака, может, упали с неба для нас. Жить уже веселее!

Вечером Марина привела к Анатолию двоих ребят с Украины. Попросились на восхождение. Нормальное снаряжение отсутствует – только ледовый крюк, называемый в простонародье «морковка» и веревка. На них далеко не «уедешь». Толя отказал: лишнее время уйдет на украинских восходителей во время подъема, большая ответственность за незнакомых людей. И, кроме того, свою бы группу «параолимпийцев» доставить до пункта назначения.

5. ПЕРЕВАЛ ДЕЛОНЕ – ЛЕДНИК МЕНСУ

Будильник для оставшейся команды – Анатолий, Александр, Марина и Алена прозвенел полчетвертого утра – надо было успеть до камнепадов и схода лавин на перевале Делоне.

Перевал Делоне «увековечил» память о профессоре математики ленинградского университета Борисе Николаевиче Делоне, который стоял у истоков создания горной секции Ленинграда, сам совершил множество восхождений на Кавказе, Алтае, Альпах.

Ледовый склон перевала крутизной 45-50 градусов преодолели за три часа и к двенадцати достигли седловины. Шесть раз с «хвостиком» протягивали веревки (вот уж альпинистская «странность» – мерить расстояние не метрами, а веревками!). Ноги и руки сильно замерзли. На будущие восхождения придумали пользоваться некоторыми хитростями от замерзания конечностей.

Для неподготовленной психики «стояние» на станциях – то еше испытание. Мерзнешь, зацепившись «кошками» за тугой лед – и ни вверх тебе, ни вниз. Должен ждать и ждать, переминаясь с ноги на ногу. Думать о чем-нибудь позитивном. Следить, чтобы шальной камушек не попал тебе в глаз.

А потом, как подойдет очередь, по возможности скоренько подтягиваться на жумаре, не позволяя себе отдыхать. Стыдно отдыхать - ведь там, внизу и наверху, твоим друзьям также приходиться ждать, ждать. А что значит ждать в состоянии подвешенности – известно.

Ну, ладно – ты просто ждешь. А Толя в это время провешивает перила, сбивая пальцы из-за не вполне «правильных» ледорубов. Как красиво и быстро он продвигается, кажется, так легко это и непринужденно – сначала просекать ледорубами хрустальный лед, затем подтягивать левую и правую ногу…

Наблюдая за работой нашего инструктора, испытываешь восхищение и страх. Врубаются ледорубы, процарапываются кошки, вытягивается нижняя страховка… Толя работает, а у тебя от вынужденного безделья - мысли, как назойливые мухи - если он сорвется, сколько же лететь? Пятьдесят метров до нижнего ледобура, и пятьдесят после. Если выдержит веревка… Можно ли остаться целым в такой ситуации? Как ему удалось ни разу не сорваться с ледоруба? Лучше не думать. Лучше помахать ногами, согреть пальцы, боковым зрением отследить летящие камни.

На предпоследней станции, перестегивая страховку, упустили восьмерку. Долго летела она по ледяному склону, позвякивая и переливаясь на солнце.

Поднимались четверо – на каждую веревку у человека уходит около пятнадцати минут. Если бы Толя взял украинцев, это точно сказалось бы на нашем здоровье. Час пятнадцать на персону. Экономия времени заключается в том, что у нас две веревки. Анатолий прокладывает путь вверх, а кто-то из нас «жумарит» перила до очередной станции.

Два альпиниста параллельно с нами спускались вниз. Мы – наверх. Они – вниз. Предупреждают: «на седловине - большой ледяной карниз. Надо уходить до начала капели».

На вершине перевала нашему взору открылась завораживающая картина – плато ледника Менсу. Сначала радости не было предела. Фотографировались, наслаждались временной свободой от страховок, веревок. А потом радость сменилась напряжением - боже – как долго еще идти! За месяц до события, изучая материалы по Белухе, все казалось ближе и проще. Здесь же - приличное расстояние. И напрямую не пройдешь: как на картинке – изломы, трещины. Слепящая белизна.

Двигаемся как принято – со страховочной веревкой. Веревка – это ниточка жизни. Петляем, ищем мостики в трещинах.

Вот Анатолий перепрыгнул большую трещину. Показал команде путь рядом. Это было, мягко сказать, неудачным решением. Стенки припорошило снегом - самая большая опасность ледника. Я провалилась. Рюкзак заклинило, ноги болтаются. За стенки не зацепиться – осыпаются. Одна голова торчит. Толя шагнул прочь от трещины, воткнул ледоруб в снег и обмотал его страховочной веревкой. То же самое действие с ледорубом позади трещины проделал Александр.

Пока висела, не ощущая под ногами поверхности, время тянулось долго. Что же они ходят, как сонные мухи? Не могут двигаться быстрее, что ли, пока человек в беспомощном положении! Хотелось даже использовать не вполне приемлемую лексику, но слова как-то застревали в горле.

Наконец осторожно отстегнули рюкзак. Вытянули.

Перед подъемом на Берельское седло решили перекусить. Гематоген, аскорбинка и спортивные энерджетики. Солнце палит, а кругом зима. Слева и справа грохочут камнепады. От солнца идет тепло, от снега – холод. Странно как - тепло и холод… Так хочется спать.

Сформировались командные биоритмы - после незамысловатого обеда замолчали, одномоментно отключились, пригревшись на солнышке, а очнулись вместе ровно через час.

6. БОЛЬШОЕ БЕРЕЛЬСКОЕ СЕДЛО

Погода начала меняться, поднялся ветер. Когда к пяти вечера достигли штурмового лагеря на Берельском седле, снова сильно замерзли. Под порывами ветра установили палатку, Толя долго возился снаружи – укреплял бастион. У Саши были промокшие ботинки, ноги окоченели. Отогрелись в палатке после хорошего ужина возле газовки.

К сожалению, из продуктов осталось только немного овсянки, горсть чая и горсть сушеных овощей. В штурмовом лагере при нормальных погодных условиях придется провести две ночи. Горячих обедов нет. Есть газ, снег. Значит, будет кипяток.

Кроме нас, в этот день на Берельское седло (3520 км) никто не поднимался. Но в штурмовом лагере – пять палаток. Одновременно с нами в лагерь с вершины Белухи пришла группа восходителей. Через час вдалеке появились «движущиеся точки» на снегу – возвращалась с вершины еще одна группа.

В соседней палатке два человека мучились «горняшкой», от восхождения отказались. Рядом валялись облатки от парацетамола.

Приняли решение – на восхождение пойти втроем: Анатолий, Александр и Марина. Я остаюсь в лагере.

7. ОДИНОКОЕ ОЖИДАНИЕ ВОСХОДИТЕЛЕЙ НА БЕРЕЛЬСКОМ СЕДЛЕ

Четыре утра, слегка светает. Горячий чай, остатки кофе и овсянки. Спали совсем мало. Марина бледная и непривычно притихшая. Втроем под свет фонариков они удалились в белую мглу. На вершину.

Спальники мокрые, вещи мокрые, на дне палатки – вода, можно вычерпывать кружкой. В шесть утра начали готовиться в обратный путь вчерашние команды восходителей.

Я провалилась в сон под гул голосов. Мокро, но под тремя спальниками - даже тепло, очень тепло…

Очнулась от внезапной мысли – надо сесть за компьютер, дописать рабочие тексты, съездить в магазин, загрузить посудомойку. Еще куча планов… Заглянуть в ежедневник.

Однако где это я? Прошиб холодный пот от осознания реальности, в которую надо включаться. А реальность – это не теплый дом с нетбуком и душевой кабиной, а мокрая палатка на снегу. Причем палатка где-то совсем вдали от нормальной жизни. Каким образом я здесь оказалась среди этих жутких ледовых трещин, снегов и ветров?

Полдевятого. Гул голосов рядом. Пока была в отключке, думала, это работающий телевизор. Выглянула из палатки. Надо узнать у ребят насчет еды.

Подходят два молодых человека: «Доброе утро! Вам продукты нужны?» Приносят большой пакет вкусностей, машут ручкой – и я теперь остаюсь совершенно одна.

Мне нельзя далеко отходить от палатки – с трещинами я не справлюсь. Некого звать на помощь. Интересно, одна я смогла бы преодолеть ледник? Нет. Во-первых, несколько глубочайших трещин не позволят это сделать одному человеку. Во-вторых – перевал Делоне…

Разбираю пакет – здесь гречка, рис с сушеным мясом, настоящая сгущенка, чай, сухари, печенье. И даже колбаса московская. Спасибо, Нижний Новгород! У моих восходителей сегодня будет горячая похлебка! И кусок колбасы! И галеты, печенье, вафли!

Поднялось яркое солнце. Вытащила, разложила одежду и спальники на просушку, вычерпала воду из палатки, проветрила. Пока есть чем себя занять - все хорошо. Накипятила воды из снега, заполнила бутылки. Побродила по натоптанному снегу, стащила весь мусор на стоянке в одну кучку. Над кучкой летает ворон. Высота, оказывается, этим роковым птицам не помеха, здесь есть чем поживиться.

Вот так и общаемся: я и черный ворон. Ему скучно после сытного завтрака, наблюдает за мной. Хоть бы кто-нибудь сегодня пришел снизу!

Нашла две головки хорошего чеснока. Чеснок в нашей команде восходителей идет на «ура» в высотном режиме.

В два часа дня поднялся резкий ветер, солнце потерялось за тучами и повалил град. Еле успела скидать вещи под тент. Каждые полчаса очищала палатку от града и снега. Повалил туман – резко, клубами, как на сцене. Пейзажи закрылись. Только белая муть.

Вот тут стало не по себе. Где моя команда, что они могут сделать в тумане? Вроде, у них есть навигатор. Но мне почему-то от этого не легче.

Полились слезы. Полезли нехорошие мысли. Я продержусь тут, несомненно, до прихода спасателей. У меня еда, немного газа. А что же с ними?

Моя одинокая палатка вся засыпана снегом. Хозяйственные дела закончены – готов обед, сухие спальники ждут своих хозяев. Сейчас главное – чтобы они пришли.

Небо ненадолго прояснилось. Полпятого вечера вышла из логова, чтобы стряхнуть очередную порцию снега. Рядом появилась желтая палатка. Снизу пришли двое альпинистов-разрядников – юноша и девушка. Попали в буран на леднике, окопались и пережидали два часа под Берельским седлом, между трещинами.

Через час еще появилась красная палатка. Упрямые украинцы все-таки решили пойти самостоятельно. Мягко сказать, неразумное решение: отсутствие снаряжения и малый опыт. Забегая вперед, скажу: взойти на Белуху они так и не смогли. Во время прохождения сложного участка веревка сорвалась с ледового крюка. Один из участников получил серьезную травму – вывих плечевого сустава: трудно на одном ледорубе удержать себя и товарища…

Наматываю круги вокруг лагеря из трех палаток. Должны же появиться мои восходители наконец! Тринадцать часов отсутствия! Вдалеке – две точки. Разглядываем вместе с молодыми альпинистами: это люди или камни? Если люди – почему две точки? Должно быть трое!

Точки медленно движутся, вот еще одна! Ликование и радость. Мои молодые альпинисты радуются вместе со мной. Мы чокаемся чаем, желаем всем нам хорошей погоды и счастья в личной жизни.

Пока «точки» приближаются, успеваю вскипятить чай, разлить по кружкам. Я фотографирую, бегу навстречу. Толя и Саша медленно передвигают ноги. Недосып, сухой гематоген и горсть орехов – все-таки недостаточно для здоровых мужчин в горах.

Толя разгрузился, сделал несколько глотков чаю и вышел встретить Марину также с бутылкой горячего чая. Снял с нее кошки, рюкзак. Она поплелась за ним. В палатке измерили давление, пульс. Даже после отдыха и ужина пульс Марины выдавал девяносто девять ударов. Сказались две неполноценных ночевки на фоне физических нагрузок.

К слову сказать, давление мое и Марины – по жизни пониженное, 90/60, и оставалось таким низко-стабильным в любой среде - в поезде, в высотных условиях, после переходов и прыжков по курумникам. У Анатолия давление всегда было как у космонавта – 120/70. У Александра – несколько выше нормы.

Утром подготовились в обратный путь. Альпинистская пара отправилась восходить рано утром. А украинские парни значительно задержались с выходом, когда уже поднималось солнце. Возможно, этот фактор послужил причиной несчастного случая у неподготовленных «спортсменов».

8. ВОСХОЖДЕНИЕ ГЛАЗАМИ МАДАМ ЛЕ ДРЕФ

Казалось, что и не ложились. Во сколько мы поднялись - не помню, знаю только, что в городе я в такую рань никогда не просыпаюсь. Одеваемся тихо, чтобы не разбудить Алену, я еще подумала хорошо бы остаться с ней в палатке и никуда не тащиться. Чашка кофе дала прийти в себя.

В предрассветную муть начали путь. Начался подъем по снежнику отойдя от палаточного лагеря я оборачиваюсь, и просто застываю на месте: такие рассветы я наблюдала не часто в своей жизни, давно мечтала встретить утро в горах. Иду, постоянно оборачиваясь, любуюсь восходящим солнцем, горными вершинами.

Вдруг, метров через сто, как "гром среди ясного неба", голос Анатолия Федоровича: «Марина, возвращайся в лагерь!» «За что?» - проносится в голове. Воздушные замки начинают рушиться на глазах.

Оказывается, в эту стометровку я проходила негласную проверку. В то время, когда я наслаждалась красотой природы, Толя с Сашей наблюдали за темпом моей ходьбы. Решили, что я иду слишком медленно.

После «непродолжительной» дискуссии мне дали еще один шанс. Решив его не упускать, я «стартанула» и оказалась у стены раньше ребят. Дальше без снаряжения не пройти. Как только они подошли, снова началась «непродолжительная» дискуссия по поводу моего участия в восхождении. В конце-концов, чтобы снять с руководителя такой груз ответственности, я написала краткое завещание на клочке бумаги: «В моей смерти прошу никого не винить. На Белуху пошла самостоятельно». Сейчас эта записка хранится у руководителя. На этой радостной ноте мы продолжили наш путь...

Стену примерно в двести пятьдесят метров мы преодолели, насколько я помню, без особых затруднений, Толя пролезал впереди, затем я и Саша. Вскарабкались, сели, перекусили, оставили все наши вещи. До вершины от этого перешейка оставалось каких-то 400 метров.

И вот тут что-то стало происходить с моим организмом. Прошагав совсем немного, «организм» (после месяца сытой жизни во Франции, подзабывший что такое тренировки), перестал понимать свою «взбалмошную» хозяйку и включил энергосберегающий режим. С каждым шагом идти становилось все труднее. В одном месте уже легла на снегу лицом вниз: «отдыхаю, так хорошо, спокойно, лежать бы и лежать… Вдруг испуганный голос Саши: «Марина! Ты живая?» Пришлось заставить себя подняться и идти.

Еле доплетаюсь до Анатолия Федоровича. «Все в порядке?»- спрашивает он. Чувствую, что если что-то скажу или сделаю еще один шаг, то просто потеряю сознание. Перед глазами поплыли снежные картинки, и голос Толи звучал как будто издалека. Машу рукой и говорю, наконец, что сейчас отдышусь и пойду дальше, в целом все хорошо. Только сердце бьется так, что в пульсирует в ушах. Я и не думала, что оно так работать может. Интересно! На, что способен организм в экстремальных условиях?

На верхнюю точку доползла уже на четвереньках. Вот она, долгожданная вершина! Я так долго до нее шла. И наконец-то дошла. Сейчас напишу записочку, сяду, отдышусь, полюбуюсь на сказочные виды. Внизу узенькой ниточкой протекает красавица-Катунь, напротив Корона Алтая. Восхитительно!

Не успела моя голова показаться на вершине Белухи, как Анатолий Федорович потащил меня обратно. На небе стали сгущаться тучи, погода резко испортилась, посыпались крупные градины. Никакие просьбы, слезы, уговоры не смягчили «черствое» сердце нашего руководителя- воплотителя наших туристический идей и мечт. Он остался непреклонен, т.к. понимал, что дорога каждая минута. Девичьим мечтам – выполнить намеченные планы на вершине – не удалось сбыться.

Мое многострадальное сердце получило еще один удар, психологический. Вершина осталась только в памяти, потому что никто не удосужился сделать мое красивое фото с этим потрясающим видом. Была одна фотография, сделанная Анатолием на ходу, но Саша умудрился попасть в кадр, да и лицо у меня там такое, что добрым людям показывать стыдно. Глотая слезы обиды, я поплелась обратно. Сильнейший град застал нас уже на спуске по стене. Градины размером с крупные шарики пенопласта били по лицу, конечности нещадно мерзли. Самое изнурительное - это ожидание готовности очередной станции и команды спуска на склоне. Это единственная коротенькая возможность хоть как-то согреться и не превратиться в сосульку. По мере того, как я успокаивалась и настраивалась на позитив, холод, град и туман становились слабее. Как только мы завершили спуск, погода немного наладилась. что дало мне возможность еще раз попрекнуть нашего руководителя в его непреклонности на вершине. Остальные члены команды успели нафотографировать друг друга с различными флагами и в различных позах! А я осталась без знаковых снимков. Хотя винить, конечно, в этой ситуации можно только себя. Команду в целом я задержала на два часа.

А Анатолий Федорович, наверное, единственный в мире руководитель, способный понять тонкую противоречивую женскую натуру, остановить шквал истерик и эмоций, посеять зерна рационального в наших умах и ожидать, когда они взойдут (если взойдут). Я ему очень благодарна, он хороший психолог и стратег. Каждая его «радиалка» заслуживает особого внимания: редко мы ходили исхоженными тропами...

В лагерь я приплелась позже всех, но живая и невредимая. Такой родной Анатолий Федорович вышел встречать, помог донести кошки и рюкзак и напоил по дороге горячим чаем из бутылки.

Трудности этого дня остались позади. Впереди вкусный ужин, сон, а главное – тепло! В эти моменты понимаешь, что жизнь удалась!

И как мало надо, чтобы почувствовать себя счастливым...

9. ОБРАТНЫЙ ПУТЬ. ЛЕДНИК МЕНСУ – ПЕРЕВАЛ ДЕЛОНЕ – ТОМСКИЕ НОЧЕВКИ

Подсознание сделало свое дело – ледниковые страхи не вырывались больше наружу. Страхи вытеснялись в сновидениях последней недели, когда постоянный гул реальных камнепадов и лавин перемешивался с кошмарами ночей.

Трещины ледника Менсу теперь казались более безопасными, что ли. Мы постепенно привыкли к ним, к этим жутким трещинам на теле льда. Хотя ощущение того, что происходит нечто ирреальное вокруг, оставалось, мы уже свыклись с мыслью, что пока надо пожить и здесь, в этом «жестком» мире без цветочков, травки и щебетанья птиц.

Через четыре часа мы были у седловины перевала Делоне. Размышляли – надо ли оставаться с ночевкой здесь или дойти до Томских? Успеем ли удачно проскочить? Оставаться тоже не вполне безопасно – с вершины перевала в направлении плоского ледника Менсу свисал внушительный снежно-ледяной карниз, о котором нас предупреждала московская группа. Снега много. Припечет солнце – карниз может рухнуть. Чуть дальше располагаться уже неуютно – открытое продуваемое пространство, провалы.

Солнце топило лед, шли камнепады. За время нашего отсутствия под перевалом, со стороны ледника «Арбуз» нападало камней и глыб разных размеров. Внизу копошились несколько человек, что-то кричали нам – не разобрать.

Решили пролезть наудачу. Прошли вниз один спуск – поняли, что нижняя группа показывает нам на оранжевую веревку, которую они провесили снизу. Что они хотели сказать? Надо снять веревку или нам предлагается воспользоваться ею? Решили, что, скорее всего, второй вариант. Но по какой причине группа прекратила восхождение? Люди некоторое время понаблюдали за нашими передвижениями и отправились в сторону томских ночевок.

Как по расписанию во второй половине дня возобновилась вчерашняя дневная история – налетел буран, посыпал колючий снег, повалил клубами туман и резко похолодало. Саша вкручивал ледобуры на одной из нижних станций, контуры его ярко-желтой куртки еле обозначались. Очень хочется домой. На томские ночевки. Там – газ, уютная желтая палатка, кариматы и шлепки. Подобие комфорта…

Солнечное тепло до наступления тумана все-таки сыграло с нами неприятную шутку – время от времени с правого склона сыпались камни, большие и маленькие. Видимость не позволяла нам ориентироваться по траектории камнепада. Надо просто как можно скорее спускаться. Но и бездумно торопиться нельзя. Мы и так на одной из станций допустили досадную небрежность – ледобуры были вкручены слишком близко друг к другу, а мы вчетвером расположились слева от них. Саша начал спуск, натянулись страховочные веревки, и всех рывком сдернуло со станции. Успели зарубиться, задержаться и - остановились.

Такие ошибки недопустимы. Их цена – жизнь.

На заключительной веревке вдвоем с Мариной мы осуществляли парный спуск. Мимо головы Марины ребром просвистел камень размером с чайное блюдце. И опять назойливые «мухи»: «интересно, каска выдержала бы скоростной удар?». Хотя, что уж тут интересного…

Когда пишутся эти строки, невольно всплывает в памяти эпизод гибели альпиниста 70-х Владимира Вербового, описанный в известной книге покорителя вершин В.Шатаева: «Володя был в каске. Ему заорали во всю мощь своих глоток: «Камень!» Володя поднял голову, и камень пришелся ему по лицу…». Что это, судьба?

Туман рассеивается, Толя кричит с верхней позиции: «Не вертите головами, следите за склоном!». Тренируемся быстро реагировать, перебираем кошками не только вниз, но и влево-вправо.

Оранжевая веревка, которую оставили на склоне альпинисты, сэкономила нам минимум двадцать минут. В условиях «оживших» камней – это подарок судьбы. Мы синхронно «перестегнулись» и съехали уже до самого конца опасного маршрута.

Еще сорок минут пробега по «Арбузу» - и вот уже слышен шум ледниковых водопадов, маячит желтым светом такая родная палатка…

Снова замутили осадки. В виде дождя. Напрасно мы тратили время, раскладывали на глыбах Томских ночевок вещи для просушки. Утро мудренее вечера – надо просто погреться у газовки, лечь спать и завтра двигаться вниз. К Аккему…

…И вот еще что. Та группа с оранжевой веревкой прекратила подъем, потому что московскому парню шальной булыжник раздробил плечо. Его готовили к эвакуации. Мы торопились домой, опасно было оставаться под снежным карнизом. А они? Почему же так поздно вышли на склон?

10. К АККЕМУ

Одни камни рябят в глазах. Да грязный лед. На леднике Менсу было чисто, белым-бело. А здесь, над Аккемским ледником летает какая-то моль. Молью усыпан лед. Вмерзшая в лед божья коровка. Она-то тут откуда?

А вот и первый цветочек. Сиреневый. Пробивается среди камней жизнь, которая нам, наверное, ближе. Но и другая, ледниково-каменная жизнь, не оставит больше в покое душу.

11. БАННЫЙ ДЕНЬ

Рядом с нами в палаточном городке – молодая симпатичная пара. Они не ходят в радиальные походы. После завтрака ложатся на полянку, вслух и с выражением читают очередную главу из Библии. Потом берут лопатку, метелку и убирают конский навоз вокруг палаток. Кони здесь пасутся все лето. Потом собирают другой мусор в кучку и сжигают.

Это – волонтеры. За небольшую плату они живут здесь летом, в национальном парке «Белуха», и поддерживают чистоту.

У нас - дневка. Занимаемся кто чем. Погода прекрасная, можно расслабляться. Заглянули в аккемский «банный комплекс» – Марина, как добрая хозяйка, намывает там полы. Рассказывает - ночью в бане рухнула стенка между помывочной и парной. К утру стенку замазали, она теперь убирается. За это договорилась нам на вечернюю баню, и это просто замечательно.

Только трудно представить, как же спасатели будут теперь без нее обходиться? Как они проживут без ее заливистого смеха? Ведь мы тронемся в обратный путь через три дня.

12. ОЗЕРО ДУХОВ

Анатолий Федорович снова устроил нам тренировку. Люди идут вверх по горной тропе. Мы же, как всегда, прыгаем по курумникам. Зачем нам тропы?

Допрыгали до озера. Впереди – женщина в годах, с приятной загорелой кожей. Быстренько разделась, окунулась в озеро и залегла на камень, отдалась солнцу. У озера все так делают – купаются голышом и ложатся на горячие камни. Духам, по-видимому, это очень нравится. Приготовили обед, разлеглись на кманях, тая в солнечных лучах…

На обратном пути среди курумников заметили натянутый большой тент. Странно, позавчера мы проходили здесь по пути с ледника. Ничего не было. Любопытство пересилило, подошли к тенту. Неожиданно от этого импровизированного жилища из камней, железок, тряпок отделилось существо. Мужчина. Высокий, лет сорока, без зубов. На ногах – огромные резиновые зеленые тапки в виде драконов, на руках и шее –браслеты и ожерелья. Длинный, в пол, купеческий халат. Свое имя не называет. Пусть будет Дракончиком.

Полчаса развлекал нас байками из жизни. Родился в Челябинске. В пятнадцать – ушел из дома. С тех пор гуляет по свету вместе со своей женой. Зимой живет в Таиланде. Летом – на Алтае. У него есть большая ракушка. Когда заканчиваются продукты – спускается к Аккему в палаточный городок. Дудит в ракушку, и люди приносят еду.

Завтра, по его словам, подъедет съемочная группа и его жена. Будут все вместе снимать сказки на фоне алтайских пейзажей.

Благодарны ему за то, что научил нас правильно собирать листья бадана. Верхние, зеленые – не трогать. Собирать надо нижние, сухие почерневшие листья. Они уже прошли фазу естественной ферментизации и годятся в качестве заварки. Знали бы раньше! Удивительно вкусный и крепкий чай!

На горизонте появилась еще одна любопытная пара, Дракончик переключил свое внимание на них.

13. ДОЛИНА СЕМИ ОЗЕР

Нет человека в России, кто не знал бы, что можно омолодиться в семи разноцветных озерах Алтая. Саша с Мариной с утра ринулись туда.

Договорились, что соберемся у этих волшебных озер на обед. Только не уточнили, у какого именно озера.

Мы с Толей подзадержались, разбирали вещи к отходу. Добрались до большого мрачного озера у подножия ледниковой горы Ак-Оюк. Куда идти дальше? Где остальные шесть озер?

Толя достал карту Алтая, долго ее изучал и резюмировал: «Все озера высохли. Надо идти вниз».

В свете последующей непогоды это было мудрое решение. Бежали вниз по тропинке наперегонки с пожилыми сухопарыми немцами. Надо сказать, их физическая форма -отменная…

Спустились к Аккему, приготовили обед.

Анатолий пошел в «Высотник» договариваться насчет лошадей. У нас много поклажи – железок, ледобуров. В рюкзаки не умещается ничего.

Хлынул ливень. Сначала прибежал Анатолий. Потом - Саша, нырнул в свою палатку. Через час появилась Марина – бежала с горы под стеной дождя, промерзла до мозга костей, заскочила погреться в любимую аккемскую баню. Ее там всегда ждут как родную. Марина успела искупаться в пяти озерах. Озера, конечно же, не высохли. Нам надо было только пойти чуть дальше вправо. В общем, все омолодились по мере своих возможностей.

В этот же день месячное дежурство марининых друзей-спасателей закончилось. Был банкет, прилетело начальство на двух вертолетах. Полетали над «короной Алтая», сделали винт вокруг «Белухи». Наверное, выпили и закусили. Но это уже был не наш праздник жизни.

14. КАРА-ТЮРЕК

Лошадей мы так и не достали. Они пользуются у матрасников большим спросом. А матрасников здесь хоть Аккем пруди. Надо было заказывать заранее. С утра хмарь, настроение плохое, ссоримся и распихиваем барахло по рюкзакам.

Анатолий и Марина нещадно облегчают рюкзаки. Вылетают тапки, продукты, косметика, утварь. Полаптечки мадам ле Дреф отнесла спасателям на радость медсестре.

С гор спустился Дракончик к своим друзьям хиппи. Они одеты плоховато, не по погоде и неспортивно. В рваных джинсах, рваных футболках, зато с перстнями, браслетами, ожерельями. Таких Алтай притягивает, как магнит.

На Алтае много одиноких путников. И не боятся ведь пропасть! Вот идет девушка с зажженной индийской палочкой, нюхает ее, закрыв глаза. Бросает рюкзак, ставит палатку. Ей захотелось заночевать здесь. А завтра, даст бог, найдет дорогу.

…Дракончик печально подудел в ракушку. Когда солнце – он дудит весело. А так – медленно и печально. Народ понес продукты. И от нашего стола - пшенка и рис.

Люди-хиппи нам в дорогу налили бутылочку кедровой живицы.

С завистью и тоской провожаем «матрасников», которые бодро сворачивают палатки и седлают коней.

Анатолий Федорович сказал, что кататься на конях мы будем в семьдесят лет. А сейчас надо топать и топать ножками через перевал Кара-Тюрек.

Мимо то и дело гордо проплывают караваны лошадей с наездниками и поклажей. Наша задача – вовремя уступать дорогу, чтобы не затоптали, и брести по следам конского навоза.

Набор высоты от Аккема до вершины Кара-Тюрека – один километр сто метров. Это равняется высоте пяти наших «башен-убийц». «Значимость» этого набора высоты мы ощутили позже, через неделю прибытия в Екатеринбург, когда поднялись для фотосессии на «Высоцкий». Высота небоскреба - 188,3 м. За пять часов (с хорошей остановкой у ручья на обед) с рюкзаками мы поднялись на высоту шести «Высоцких». Этим не удивишь «зубров» из «Уралтропы», но, скорее всего, впечатлит новичков. А мы с Мариной «такими» были недавно.

Погода меняется от унылой хмари к проблескам солнца до обеда. На подходе к верхней отметке Кара-Тюрека – началось. Град, снег, буран. Руки в толстых перчатках так не мерзли никогда. И так больно колотит град! Ветер сбивает с ног. Ноги уже не идут, а тащатся по инерции. Но - никаких привалов! Это лишено смысла. Смысл в том, чтобы спуститься с каменных нагромождений к зеленым лужайкам. Они уже виднеются внизу, где-то очень далеко. Поставить палатки и согреться. Больше и не надо ничего.

15. С КЕДРОВЫХ СТОЯНОК ДО УСТЬЯ ТЕКЕЛЮШКИ

Вышли со стоянки около двенадцати дня. Пытались что-то просушить над газовкой в палатке. Долго не могли определиться с тропинками. Пошли по одной – вернулись. Перешли на другую, она ведет влево. А нам надо направо, не к озеру Кучерла, а к устью речки Текелюшка.

Идем - ни конца, ни края. Вот уже и почти спустились к реке Кучерла возле озера. Мадам ле Дреф собирает шишки, маслята, нашла несколько белых, наклоняется за каждым грибком при рюкзаке более двадцати кэгэ.

Я долго воздерживалась от соблазнов. Наклонилась один раз, потеряла равновесие на скользкой тропе. Но когда возникла волшебная поляна, все, поставила рюкзак, за двадцать минут насобирав гору маслят. Как эти грибки пригодились нам!

Семь вечера - идем и идем вдоль реки. Можно встать на ночлег. Есть нормальные стоянки. Анатолий не разрешает, а дальше – все приличные места уже заняты, и даже неприличных стоянок на склоне просто нет, крутизна берега увеличивается с каждым шагом.

Уже хотелось просто упасть в грязь и заплакать. Переполнило чувство обиды на Толю за то, что мы плетемся без отдыха много часов. Днем обеда не было, питьевая вода закончилась. Темнеет, накрапывает дождик, уже бы остановиться. А негде. Это надо было сделать два часа назад, когда были полянки.

Мы все мечтаем о свежем хлебе, который не видели две недели. Марина еще мечтает о куске камамбера. Тоже с хлебом…

Наконец зажурчали долгожданные воды Текелюшки, впадающей в Кучерлу, вот и неплохая стоянка, даже беседка, которая укрывает от дождя.

Девять вечера. Надо готовить ужин, да еще эти чертовы грибы разбирать.

16. UNO MOMENTO

Палатки поставлены, первый ужин бурлит. Злость на руководителя постепенно утихает под журчание Текелюшки. Первый ужин - без грибов, но с мясом предназначается всем, кроме Марины. Она не ест мяса.

Второй ужин – с грибами, но без мяса, предназначается всем, кроме Саши. Он не ест грибов. Такая у нас команда – хоть готовь каждому отдельно.

После ужина Саша сразу же отключился в палатке, а нам еще предстоит хотя бы вымыть два пакета маслят. Чистить уже совсем не обязательно.

В темноте со стороны Кучерлы появились огоньки. Кого несет так поздно? Накрапывает дождь, холод и сырость. Все туристы должны были уже определиться с ночлегом.

К беседке приближаются семь человек. Пять итальянцев и две девушки-проводника из новосибирского туристического клуба. Спрашивают, как пройти коротким путем к «Кедровым стоянкам».

А мы-то сегодня днем как раз вышли оттуда, но сделали грандиозную петлю почти через Кучерлинское озеро. Нам нужно было идти коротким путем, давно бы были на этой стоянке.

Итальянцам мы можем показать только направление пути. Но что им там, вдоль водопада, делать ночью? Это опасно, а потому нереально!

«У нас просто нет выхода, - объясняет переводчица Татьяна, - туда на лошадях закинули все наши вещи. Надо идти».

Свет от фонариков затерялся в темноте. Усталость и другие проблемы, по сравнению с итальянскими, показались нам очень даже незначительными. У нас - еда и палатки. У них – несколько фонариков и мокрая одежда.

Через двадцать минут у беседки возникли еще трое несчастных гостей из Италии. Отстали от предыдущей группы. Познакомились. Два жгучих средиземноморских мачо - Карло, Бруно и красивая девушка - Беатрис. Они тут же упали на лавку. Ледяными руками схватились за кружки с чаем.

А еще через двадцать минут вернулась и первая бравая итальянская команда.

Подошла переводчица Татьяна и шепотом:

- Девушки, у нас нет ничего... Нет еды, теплых вещей, палаток.

Мы это и так уже поняли час назад. Снова у Марины поле деятельности для неуемной энергии – обогреть и накормить зарубежных гостей.

Правда, кое-что у итальянцев было. Три буханки свежего хлеба и кусок камамбера.

Пришлось в третий раз готовить ужин. Грибы с пшеном пошли в ход. Италия выучила новое слово – «маслята». Так что гости узнали, что кроме шампиньонов и трюфелей, существую еще другие грибы. Русские.

Героем вечера, несомненно, был наш «russian macho» Анатолий Федорович. Он еще раз поужинал грибами вместе с гостями, пытаясь произвести впечатление на молодых итальянок своим сурово-брутальным видом. Карло и Бруно даже как-то поникли, негласно отдавая первенство немногословному русскому…

Сашу решили не будить - от грибов он всегда жестко и наотрез отказывается. Мы не уточняли, но видимо, несколько человек погибли от сыроежек в его присутствии, испытывая жуткие страдания.

Итальянки нашего инструктора просто съедали глазами. И когда немного отогрелись, напились баданового чая, и, согласно теории Маслоу, проснулись другие потребности, Донателла не удержалась от комплимента: «what is the brutal man!».

Героиней вечера, понятно, стала Марина. Как будто не было тяжелого перехода. И как будто не волочили мы ноги в месиве грязи во время дождя. Заливистый смех девушки - индикатор того, что все в нашей команде в порядке.

Уложить надо было хотя бы итальянок. Ошалевшему Саше, который рано залег и был не вполне в курсе происходящего, привели Элен.

Простуженную Элис Марина отвела в чужую палатку, которую заприметила накануне. Два разбуженных путешественника, жестко поставленных перед фактом, ошалели не меньше Саши.

Анатолию привели Беатрис и Донателлу…

Спасибо Марине – она взяла на себя все тяготы скрашивать итальянцам холодную дождливую ночь. Мужчины вместе с ней и переводчицами просидели всю ночь в беседке, выпили ведро чая. От ветра замотали пространство двумя тентами. Опять заливистый колокольчик звенел до утра, не глядя даже на депрессивную погоду.

Завтрак готовила Марина. Откуда гречка взялась? (Гречка от восходителей из Нижнего Новгорода закончилась у нас еще на леднике). Марина выпотрошила запасы тех туристов, кому подложила Элис.

Диалог состоялся в следующем контексте.

- Ребята, дайте что-нибудь к завтраку. Нам итальянцев кормить надо.

- Нет уже ничего. Мы возвращаемся.

- Ребята, так дело не пойдет. Давайте разделим ответственность за зарубежных гостей.

Так у нас появились гречневая каша, сгущенка.

Р.S. Фотографий нет – события развивались в темноте и сырости.

17. У СКАЛЫ С ПЕРВОБЫТНЫМИ РИСУНКАМИ

В какой момент появилось ощущение близости дома? На живописной полянке у бань, где мы провалялись «неглижэ» после купания и достойного обеда часа три, к неудовольствию Саши, потому что ему надо наматывать километры? Возле ручья в тени, где у нас взорвался газовый баллончик и куски еды мы выковыривали из волос и одежды до вечера?

Щемящее чувство – все рано или поздно заканчивается. Заключительная ночевка до Тюнгура возле наскальных рисунков первобытных людей. Марина завернулась в спальник и легла в беседке. Ночью алтаец привязал к столбику беседки лошадь. Лошадка тихо ржала и пыталась теплыми шершавыми губами исследовать содержимое спальника. Но девушка в забытьи после итальянской ночи и неслабого «переходика» этого чувствовать не могла.

Завершающие десять километров промчались на «Ниве». Круг замкнулся - водитель-алтаец, смотрел, в основном, не на дорогу. Хохотал от души: потешаться над туристами, на которых летят рюкзаки из багажного отделения, а им почти не за что удержаться – вот настоящий цирк.

Вывалили нас у «Зеленого дома». Вечером напекли оладьев из ржаной муки, употребили их со сгущенкой и от души намылись в бане.

Заключительный матрасный день ознаменовался цивилизованным походом в кафе «Высотника», где мы сидели, как приличные люди, за столами. Заказали сырную тарелку и другую вкусную еду. Вымыли руки под краниками над раковинами и посетили туалеты с фаянсовыми унитазами.

Анатолий произнес тост, вручил значки и дипломы восходителей.

До свидания, Белуха. И спасибо за гостеприимство.

P.S от Марины: Из экспедиции я вернулась окрепшей как физически, так и морально, в характере проявились новые черты, о которых, как говорит Анатолий Федорович, он «и не подозревал». Хочется верить, что впереди еще более высокие вершины, новые достижения.

А сейчас каждое утро у меня начинается с часовой пробежки. Готовлюсь к новым рекордам...